По ту сторону льда - Страница 60

К оглавлению

60

– Ну, и где тебя черти носили? – поинтересовалась она спокойно.

– Долго рассказывать, – сказал Сварог, идиотски ухмыляясь в пространство. – Иди-ка сюда, я тебя поцелую, а эти господа деликатно отвернутся…

Мара бросилась ему на шею, не дожидаясь, когда моряки и в самом деле отвернутся поголовно. Закинула руки на шею, прижалась щекой так крепко, что у него на миг перехватило дыхание. Тяжко вздохнула, отбросив напускную браваду:

– Сколько было нервотрепки…

– Вы что, меня искали?

– Нет, порыбачить вышли от нечего делать…

– Как вы узнали, что я живой?

Не отрываясь от него, прижавшись щекой к плечу, Мара ответила то ли счастливым, то ли сварливым голосом:

– Вы, должно быть, от тягостных странствий и всех сопряженных с этим переживаний малость отупели, ваше величество… Изволили забыть, что Доран-ан-Тег никто другой не сможет взять в руки, пока жив последний хозяин? Вот от этого мы и стали плясать, когда перерыли там все вокруг и вглубь, но тела не нашли. Вообще-то, честно тебе признаюсь, эта гениальная идея не мне пришла в голову… Бони измыслил. Вот что значит здоровая крестьянская сметка. Ну, Интагар быстренько раздобыл парочку приговоренных к смерти и запустил их в комнату, где лежал топор. И когда топор их тут же… пожурил, все поняли, что ты живехонек. Только неизвестно где – а это уже проще, когда есть полная определенность. И начались поиски… Потом расскажу.

Сварог осторожно отстранил ее, заглянул в лицо. Нет, конечно, в глазах не было ни единой слезинки, но все равно, Мара смотрела на него так, что жить на свете становилось гораздо веселее, и душа пела от глупой гордости – это была его девушка на вечные времена, его красавица, подруга боевая, кошка рыжая… Он оцепенел от нежности, что с ним редко случалось.

Корабль был уже совсем близко, и сверху смотрели, ухмыляясь во весь рот, и некий король, прыгнувший на эту должность прямиком из беглых крестьян, и некий барон, не так давно воровавший кошельки в Равене, и некий природный граф, и остальные друзья, при виде которых Сварог забыл о всех печалях.

Часть четвертая
По ту сторону льда

Глава первая
Третья корона

Старая колдунья Грельфи, вопреки своей обычной сварливости, казалась сейчас полностью умиротворенной и всецело довольной жизнью.

– Что ни говори, а есть в моряках обхождение и утонченность, которой сухопутным не всегда хватает, – сообщила она. – Душа радуется, глядючи, как они заботятся о дряхлой немощной старушонке, корочкой скудной поделились, не забыли, что старуха – тоже человек, и глотку промочить ей хочется, как всякому…

Вот тут она, по старому обыкновению, прибеднялась на полную катушку. На столике перед ней стояла бутылка не просто «Семи якорей», а того отборного сорта, что запечатывают синим сургучом, а место пресловутой сухой корочки замещали блюдо с изюмом и тарелка с розовой ветчиной. Между делом, между фразами старуха прихлебывала ром отнюдь не воробьиными глоточками, столь же обстоятельно подкрепляясь заедками, благо зубы у нее были все до единого при себе, хоть проволоку перекусывай.

Сварог, неторопливо расхаживая по каюте, сделал пару шагов в сторону – и за ним тут же повернулась, словно стрелка компаса, черная корявая деревяшка, насаженная на костяной шпенек, каковой, в свою очередь, торчал из толстого, в палец толщиной, пласта высохшей кожи, в незапамятные времена принадлежавшей некоей весьма экзотической и, несомненно, огромной твари, про которую как-то не тянуло расспрашивать. Сварог и не слыхивал, чтобы сейчас обитали монстры с подобной шкурой – тут уж явственно попахивало вымершим драконом.

Перехватив его взгляд, старуха сказала с законной гордостью:

– Оказалось, не такая уж я слабосильная и никчемная, кое-что еще могу… Как, может быть, догадываешься, твое величество, этой механизмой я тебя и искала, а кораблю оставалось только плыть в соответствии с указаниями, понятия не имею, чья это шкура, больно уж стародавняя, но про нее мне, как видишь, не соврали. До сих пор работает, зараза… Так, значит, вернемся к твоей головоломке… Дымные орнаменты, говоришь, с черными искрами, говоришь… И сопротивляться ты не смог, завалила тебя эта Марута, как драгун кухарку… Твое величество, я тебе, конечно, верю, но мужики есть мужики. Скажи честно, она тебя и в самом деле заморочила или ты, мягко скажем, не особенно брыкался? По твоим же собственным описаниям, девка молодая, смазливая, а ты, уж прости за правду, верностью одной-единственной, по моим жизненным наблюдениям, что-то не блещешь…

– Так и было, как я рассказывал, – сумрачно сказал Сварог без малейшего раздражения. Он раз и навсегда постановил однажды, что злиться на вздорную старуху не стоит по причине ее полезности. – Она меня лишила всякого желания сопротивляться. Грельфи, но ведь это неправильно? На меня не действует магия…

– Любезный мой, – ухмыльнулась старуха. – Тебе никогда не говорили, что магия напоминает юриспруденцию – масса скрупулезнейших оговорок, подстрочных примечаний, злокозненных уточнений?

– Слыхивал, – кратко ответил Сварог.

– Ну так что же ты дурачком прикидываешься? Тебе, золото мое, нельзя причинить магией вред. Усек? В настоящей магии – а не в том ее карикатурном подобии, что пестуется наверху – есть два четко выраженных понятия: «вредный вред» и «безвредный вред». Вот от «безвредного вреда» ты как раз нисколечко не застрахован, и лучше бы тебе об этом никогда не забывать в твоей путаной и богатой приключениями жизни, иначе крупно влопаешься когда-нибудь. «Безвредный вред» – соображаешь? Вот, скажем, тебя никак нельзя заставить сожрать помимо воли целого барана или выпить единым махом ведро вина – обычное, в шесть гарнцев. Потому что у тебя от этого переворотит кишки, и даже ты, чего доброго, скончаешься безвременно. А вот от того, что ты часок покувыркался с молодой приятной давалкой, ни малейшего тебе вреда не выйдет… Понял?

60